Да кто же против-то? — радостно думала Регина, собирая вещи.

Тут вернулся с работы отец и как обычно фыркнул что-то недовольно в её адрес. Но она не стала, в этот раз, всё бросать и прятаться от его недовольства у себя в комнате. Наоборот.

— Что, папочка, поздравляю, — встала она, гордо выпрямившись перед ним с едкой ухмылкой. — Сбылась твоя мечта. Съезжаю я от вас!

А сама решила, что будет максимально экономить и откладывать деньги. Никакого больше транжирства! Она думала, что с Самедовым никогда ничего не случится, и она будет так годами жить. А вот оно как все вышло… Так что надо собрать побольше денег. Чтобы, если будет вдруг проблема с Володиным, как с Самедовым, было на что свою квартиру снимать. Ну или, на худой конец, комнату. Главное — домой больше не возвращаться!

Навестил Эмму Эдуардовну. Она обрадовалась моему визиту, и тому, что я буду теперь еще и на радио выступать. Записала даже названия передач, в которых я собрался выступать, обещала слушать меня.

Затем отправился к Сатчану за путёвками.

— Ну, я ещё кое с кем переговорил, — встретил он меня. — В Ялте нет аэропорта. Придётся лететь до Симферополя, а там брать такси до Ялты. Дальше. Никаких путёвок нам не надо. Я забронировал вам люкс в гостинице «Ореанда», записывай.

— Нормальная хоть гостиница? — поинтересовался я.

— Обижаешь! — состроил он обиженное лицо. — Высший класс!

— Ну, спасибо, дружище!

Глава 17

Святославль.

Соседка Либкиндов Капустина хорошо знала эту семью и очень уважала Клару Васильевну за её самоотверженность и за то, что она, оставшись одна с тремя внуками и совсем больным мужем, мужественно и достойно несла свой крест.

Когда на пороге появилась старшая девочка Либкиндов, соседка решила, что её бабушка прислала что-то попросить.

— Тёть Лиза, — обратилась к ней Эмма, — вы не могли бы мне помочь?

— А что стряслось, девонька?

— Я в нашу газету устроилась, — поспешно достала Эмма своё новенькое удостоверение и протянула соседке. — Мне материал нужно для статьи собрать…

Господи, — подумала соседка, — и так работает на заводе, учится заочно в Брянске, хозяйство на ней, дети, старики и ещё одну подработку взяла… Вся в бабку… Что Клару после инфаркта в больнице удержать не могли, что Эмма такая же выросла… И так чуть жива после аварии, кости, вон, просвечивают, до сих пор не оклемалась… Бедная девочка… Видимо, денег совсем не хватает. Надо помочь!

— Конечно, — с готовностью ответила она. — А что надо?

— Мне истории нужны интересные про наши городские фабрики, заводы. Про трудовые коллективы.

— О! Девонька! Этого добра сколько хочешь тебе расскажем! Я ещё и подруг попрошу!

— Спасибо, тёть Лиз! — обрадовалась Эмма.

Переписал себе название гостиницы и спрятал в паспорт. Ну, отлично, жена у меня теперь с подарком. Только билеты осталось взять на самолёт. Поднялся, планируя сразу заехать в кассы Аэрофлота до лекции, но Сатчан меня тормознул.

— В понедельник у нас совещание в бане «Полёта», — сказал он.

— Понял, буду.

Билеты в Крым по удостоверению ВС удалось взять быстро. Вылет из аэропорта Внуково. В пятницу вечером у Марата тренировка, кого же попросить нас с женой отвезти? Ахмада? Нет, у него в новой квартире непочатый край работы. Товарищ алкоголик там что-то необходимое так еще и не сделал, а что-то сделанное уже и поломать успел… Даже унитаз, Ахмад жаловался, и тот качается… Но руки у него золотые, сделает все, что нужно, надо только время для этого. Я бы и денег ему одолжил, чтобы ремонт сделать, как у меня, но опасаюсь, что он взбрыкнет… Гордый человек… Я в принципе понимаю, сам такой, не люблю в долги влезать…

Во, лучше Костяна попрошу… Начало семестра, ему сейчас по вечерам делать все равно нечего. Как удачно ему батя машину подогнал! Сосед, все же…

Из авиакасс сразу отправился на лекцию. В этот раз Ионов отправил меня на Фабрику детской книги. От метро пришлось проехать четыре остановки на автобусе. Фабрика оказалась реально целой фабрикой, не то что наша типография. Большое производственное шестиэтажное здание. Когда местный парторг Вдовин Михаил Сергеевич, серьёзный солидный мужчина с военной выправкой, повёл меня по цехам, у меня глаза разбежались от рядов одинаковых станков. Тиражи у них тут — мама не горюй!

Увидев обложку «Путешествий Гулливера», расплылся в улыбке, у меня была точно такая же книга в детстве.

— Обязательно своим такую куплю, — произнёс я вслух.

— Кому? Младшим сестрёнкам-братишкам? — улыбнулся Вдовин.

— Не получится. Я сам у нас в семье младший. Детям своим куплю, они, правда, маленькие ещё, пятый месяц всего.

— Ничего себе, когда успел? — с любопытством взглянул на меня парторг.

— Пацаны. Близнецы, — ответил я, и Вдовин рассыпался в поздравлениях. Ну да, сразу два пацана — многим завидно. Ему тоже, похоже, но по-хорошему, не злой человек, сразу видно. Некоторые девчонку за девчонкой рожают, никак пацан не получается. А сейчас в моде традиционные представления — обязательно нужен наследник. Только про все это подумал, как он начал жаловаться, что у него две девчонки, и третий раз жена рожать ни в какую не хочет. Я впечатлился сказанному. Мужику на вид полсотни. Это насколько же жена его моложе, что он ее третьего рожать уговаривает?

Тема лекции «Каждый коллективу — коллектив каждому» изначально подразумевала только сведения о формальных признаках трудовых коллективов и механизмах взаимодействия рядовых членов между собой и с руководством. Мне полагалось обосновывать производственную необходимость общественного влияния на личную жизнь отдельных членов коллектива, если последствия, к примеру, нездорового образа жизни мешают работнику выполнять свои функции на производстве.

Конечно, мало кому понравится, что его личную жизнь рассматривают под микроскопом, причём всем трудовым коллективом. Ожидал, что получу много недовольных высказываний на эту тему. Поэтому, опережая их, взял и рассказал вчерашнюю историю из Электросетей, не называя, конечно, где все это произошло. Работники фабрики впечатлились, как личные отношения двух человек чуть не послужили причиной смены в целом толкового директора. Вот после этого мы с ними совместно вывели следующее правило: личная жизнь остаётся личной ровно до тех пор, пока не затрагивает коллектив. Причём это касается любых коллективов — семейных, дружеских, учебных, трудовых…

— Как только наша личная жизнь или её последствия стали касаться ещё кого-то, — подвёл я итог, — увы, это больше не только наша личная жизнь. И в дальнейшем надо учитывать интересы всех, кого она касается. Более того, каждый, кого она касается, имеет право на защиту своих интересов. В том числе, и трудовой коллектив.

Резюмировал так свое выступление, и стою довольный. Вроде, все растолковал. Но нет…

— Ну, выпили мужики после работы, — выкрикнул кто-то с задних рядов. — Что ж нам теперь выволочку за это устраивать? Мы же никому ничего плохого не сделали! Работу свою выполнили!

Опять, двадцать пять…

— Да, работу вы выполнили, но с работы ещё не ушли! — улыбнулся я. — И до тех пор, пока вы на территории предприятия, администрация несёт за вас ответственность. Не дай бог, с вами что плохое случится, упадёте куда-нибудь по пьяной лавочке и шею сломаете… Вы начальство своё тоже поймите. Никому же не хочется отвечать за чужую глупость. Вам что, так трудно выйти за ворота и там отмечать окончание трудового дня? Мы же только что с вами это разбирали. Если вы выпиваете за воротами — это ваша личная жизнь. Если на территории предприятия — это уже касается предприятия, и оно имеет право защищать свои интересы.

Ну, после этого разъяснения, вроде, дошло. Во всяком случае, недовольных выкриков с мест больше не было.

После лекции ко мне подошёл Вдовин и представил главного инженера фабрики Никольского Бориса Петровича.